Статус заклятых врагов вряд ли подразумевает хождение друг к другу в гости, совместные тихие вечера за чашкой чаю или кофе, а так же вежливое «спасибо за компанию, жду в любое время с распростертыми объятиями». В принципе, ничего из этого и не требовалось от Локи, кроме, конечно, первого пункта, и то, стоит отметить один немаловажный факт: наведываться к Тору никак не входило его планы. Тем не менее, потребность принимать такого гостя не способствовала поднятию испорченного за сегодня настроения. Наоборот – оно стремительно ухудшалось, с каждым шагом по длинному, невзрачному коридору Локи становился все более мрачным, не пытаясь, конечно, даже скрыть этого. В конце концов, после длительных блужданий по городу гудели ноги, да и моральная усталость уже давала о себе знать: несколько раз приходилось прикрывать рот ладонью, зевая, да и в целом вид трикстера выражал его крайнее нежелание изображать гостеприимную хозяюшку.
Тор, кажется, плелся где-то позади: с одной стороны, это добавляло еще большую мрачность образовавшейся атмосфере, с другой – брат предоставлял Локи возможность быть терпеливым, дабы достойно встретиться с предстоявшим ему испытанием лицом к лицу. К слову, Лафейсон этот самый момент встречи рад бы оттянуть – это он понял уже тогда, когда рука его, наконец, легла на дверную ручку. Впрочем, он не стал раздумывать и колебаться: чем быстрее начнется экзекуция, тем скорее закончится.
Дверь отворилась бесшумно – достаточно было легкого, почти невесомого касания. Трикстер, по-прежнему не оборачиваясь, шагнул в комнату, да чуть было не захлопнул дверь перед носом Одинсона – то ли забыл о его существовании вовсе, то ли слишком противился тому, что непременно должно было произойти. К сожалению, сводного брата пришлось все-таки впустить: Локи вовремя осознал, что отвечать за выломанную дверь впоследствии придется никак не Тору.
Нарушить изрядно затянувшуюся паузу в диалоге (диалоге ли?) бог лжи не решался, быть может, просто не хотел. Да и брату, по всей видимости, сказать было нечего. Как ни странно. Время от времени Локи все же ловил себя на желании прервать тягостное молчание, но слова, невысказанные, застревали в горле, оседая тяжелым комом. Именно по этой причине попытки подобные быстро прекратились – трикстер предпочел не мучить себя.
Отель, в котором он нынче обитал, не отличался особой роскошью. Локи не любил излишеств, всевозможных декораций и абсолютно бесполезной, на его взгляд, помпезности. Стиль же, именуемый минимализмом, пришелся ему по душе.
Кровать, телевизор (который нужен был лишь для просмотра новостей, и то нечасто заслуживал внимания Локи), небольшой стол и зеркало на стене – обстановка более, чем тривиальная. Дополняли сей скучный образ бело-серые тона, в которых был выполнен дизайн помещения. Не смотря ни на что, комната все же отличалась разительной чистотой и аккуратностью, здесь не было ничего лишнего, никаких разбросанных по полу предметов гардероба, книги, сложенные в стопку, покоились на столе, а не на кровати, тумбочках или, чего хуже, в ванной комнате. К слову о ванной, она находилась за светло-серой неприметной дверью и не представляла собой ничего сверхъественного, равно как и весь номер в целом.
Локи, ощущая себя, наконец, в некоем роде огражденным от шумного города, позволил себе немного расслабиться – совсем чуть-чуть, так, чтобы для брата это осталось незамеченным. На самом деле, он бы даже вздохнул с облегчением, если бы воздух в комнате вдруг не стал почти осязаемо тяжелым и вязким, как в жаркий летний день перед грозой. Это, конечно же, было всего лишь иллюзией, выдумкой, незатейливо подброшенной собственным подсознанием. И эта чушь, надо сказать, была совсем некстати.
Лафейсон, чуть спершись на стену и скрестив руки на груди, мельком взглянул на брата. Поймав себя на мысли, что разглядывать Тора напрямую совершенно неловко, трикстер чуть было не подавился собственной слюной. Взгляд вскоре пришлось отвести, а что ему оставалось после этого разглядывать, как не собственные ноги? Этому увлекательному занятию бог лжи, разувшись, и предался. Пожалуй, все складывалось более, чем катастрофически.
В груди ворочалось недоброе, странное ощущение, подавить его не представлялось возможным, к тому же, оно с каждой секундой становилось все явственнее. Локи не знал, как охарактеризовать это чувство, но и отрицать его наличия не мог. Благо, Тор не имел возможности вывернуть его наизнанку и заглянуть в душу. Наверное.
Во всяком случае, гостеприимничать бог лжи не собирался. Что говорят обычно в таких случаях? Все якобы нужные фразы крутились у Локи в голове, но он не мог отыскать ничего подходящего конкретно для этой ситуации. Для этого гостя.
- Уходи, - вместо всего вдруг выдал трикстер, голос его выражал неподдельную усталость и явную злость, - Увидел, как живу? Вот и славно. Уходи, - зачем-то повторил он, и на последней фразе речь его совершенно потеряла какой-либо эмоциональный окрас. Лафейсон по-прежнему стоял у стены, не в силах сдвинуться с места, упрямо опускал глаза, страясь при этом не походить на юное дитя, смущенное внезапной необходимостью находиться в непосредственной близости с другим человеком. Получалось из рук вон плохо.
